Серое небо проглотило город, проглотило затерянный в бетонном хаосе уютный дом, и начало алчно засасывать меня. Впрочем, неба уже не было. В мире осталась только бездонная серость, без теней и цвета. Сознание искало признаки жизни в сером безличье и руки машинально потянулись к клавиатуре. Жизнь должна быть там, где есть на неё спрос. Жизнелюбы неугомонны и точно должны куда-нибудь двигаться. Случайные тыканья мышкой приводят на форум Винского, и взгляд фокусируется на странном объявлении: «Ненавязчиво приглашаем попутчиков на участок Каир-Найроби.» Объявление дано полгода назад, а попутчики нужны послезавтра. Хм, а две недели назад, также абсолютно случайно, на глаза попадался анонс о том, что из Харькова стартовал автомобиль Ленд Круизер с целью добраться до Кейптауна. Две случайности-это уже случай. 10 минут на принятие решения, письмо едущим и… звонок едущих: «Так вы не передумайте!» А дальше всё происходило так, будто вечный двигатель судьбы изобретён.

Москва, Эфиопская виза, самолёт в Каир, наспех выбранный клоповник. Мы абсолютно ясно представляем, что не представляем, как можно ехать с незнакомыми людьми в не самые благодушные уголки планеты. Но уголки манят, а незнакомый человек входит в нашу комнату. В глазах у него бездонная мягкость и непонимание, как можно брать в экипаж случайных людей. Ну что ж, по крайней мере у нас есть что-то общее. После месячного путешествия осенью по Намибии и Замбии на прокатной машине нам с Владом казалось, что мы знаем толк в извращениях. Африка может удивлять, может будоражить, может даже тянуть. Но получать от неё удовольствие мы не научились. Нас научит этому через месяц Андрей.

Когда я увидела наш дом на ближайший месяц, я поняла своё предназначение в этой экспедиции. Обклеенная яркими картинками машина напоминала красивый пасхальный кулич. По окнам, как сахарная глазурь, засохшими потоками стекала грязь многих стран. Впрочем, предназначение каждого члена экипажа быстро самоорганизовалось. Андрей (хотя мы с Владом стали называть его исключительно уважительно — Начальник) отвечал за Что, Когда, Почему, Где, Куда и Как. С поправкой для «Где лежит» и «Куда засунул». Это были слишком низменные для него вопросы. Влад отвечал за «Сколько». Сколько километров проехали, а от заправки, а от поворота, сколько в одном эфиопском бырре гривен, а дирхам, через сколько менять масло, сколько географических минут осталось до Экватора, сколько должны стоить помидоры. И за всё, что должно компьютеризовано помогать нам в путешествии — GPS навигатор, мудрёную штуку Hummerhead, 2 ноутбука. Игорь отвечал за Все люди братья. Даже если ведут себя как козлы, просто им в этот момент навеяло. Ну и я соответственно, протереть окна машины, яичницу на завтрак быстро и бутеры на обед в скачущей по кочкам машине.

И поехали. Египет не был банальным. Мы выехали из Каира, и ощутили, что электронных карт с треками слишком мало. Очень уж необъятной оказалась страна, в которой по устоявшимся туристическим стереотипам существовало 2 города — Шарм-Эль-Шейх и Хургада. А оказалось… Городишки сменялись посёлками среди пустыни, дороги разветвлялись налево и направо, везде кипела жизнь, недоступная для европейского понимания. Влад уверенно говорил, по каким дорогам ехать, все остальные давно потерялись.

Буквально перед выходом из дома я вырвала из туристического каталога так называемую Схематическую карту Египта, а попросту размалёванный листочек для отдыхающих с основными достопримечательностями. И когда Андрей спросил, что мы хотим от Египта, я смущённо и с извинениями её достала и ткнула пальцем в слово Desert. Desert был в стороне от пути следования, но почему-то всех вдохновил. Наверное, 3-х комплексов великих пирамид, увиденных за один день, было многовато. Так аляповатый листочек с картинками подарил нам одни из первых ярких впечатлений о природе Африки. Пустыня была не похожа ни на что. Неожиданно выныривали из густого тумана пальмовые оазисы и одинокие халупки. Мы поколесили немного по дюнам и начали искать местные знаменитости. На суперкарте массив пустыни был загромождён вставкой-фотографией каменной головы на длинной шее. Туман казался нам вечным. Мы начали теряться в пространстве и времени. Возле вынырнувшего из тумана одинокого жилого сооружения Игорь ринулся к подпирающему стену выглядящему умудрённо старцу. Проникнуться его внутренним миром. Диалог их был краток и предсказуем. «Салам» :-сказал Игорь. «Бакшиш"-промолвил старец. Но веру Игоря в братство не поколебал. Похоже, в арабском египетском мире религия и спорт тесно связаны. Оттого каждый настоящий мусульманин считает за спортивное достижение нажухать неверного. Чем глубже въезжали мы в страну, тем спортивнее становились люди. Чем тяжелее было общаться с очередным советчиком или продавцом, тем синее был его лоб, или здоровее шишка. Очевидно, таки обман и надувательство требуют усердного замаливания грехов.

А потом было небо. Бездонная синева и многоличье белых камней-истуканов, как яблоки в осеннем саду раскиданных среди бескрайних просторов песков. Удивились, пощупали, залезли, заблудились. Опять выехали на шоссе и помчали в новую неизвестность.

Мы спешили. 28 декабря из Асуана отправлялся паром в Судан. Хотелось не задерживаться в Египте на следующий год. Ехали много и быстро, выкраивая время в сумерках рассветов, и оставаясь после заката солнца ещё непристроенными на ночь. Мы успели в Асуан за день до отправления парома. Но паром в этот раз отказался от нас. Существуют страны, существуют границы между ними. Но паром Асуан — Вади-Халфа не вписывается в разграниченные стандарты. Это отдельная жизнь, отдельная цивилизация, живущая в своём ритме по никому не понятному времени. Мы прочитали книгу прославленного автостопщика Антона Кротова о путешествии в Судан. Прошло 6 лет. Не изменилось ничего. И люди, попадающие на этот паром, становятся другими. И даже нет раздражения, что паром отправляется не по какому-то пошлому земному времени, а когда орбиты стихий пересекутся в нужной точке, а кухонные комбайны, холодильники, суданские предприниматели, разнонациональные путешественники становятся одной непонятной массой с чёткой целью — попасть в Вади-Халфу. Но это все мы узнаем только через неделю, на паром-планету нельзя попасть сразу. И наконец-то купив нормальную карту Египта, мы делаем попытку досмотреть всё, что ослеплённые пустыней, не заметили сразу. И в конце концов, Египет — это море с рыбками, а на носу Новый Год. Красное Море, таки рыбки. Полнолуние. И мангры. Мангры без конца и края, голубые лагунки, зелёные деревца, растущие прямо из голубизны.

Таки прощупали путь в Судан по земле. Нет его пока. Вернее, есть, но не для неблагонадёжных иностранцев. Но скоро будет. Мы возвращаемся в Асуан, уже почти объегиптившись, съезжая с основных дорог в пустыню, заезжая на местные базары. Всё-таки, мужчины в платьях-это фотогенично.

Вожделенный паром, манящая Вади-Халфа. Нас разлучили с нашей машиной, она осталась сиротливо покачиваться на отдельной грузовой барже. В Вади-Халфе живет пространство. Всё-таки это портовый город, если можно так выразиться, но между городом и портом пустота, и в самом городе пустырь длиной в километр норма. Здесь мы ждали грузовую баржу. Мы дождались своего счастья к вечеру второго дня. И таможенники радовались с нами, как дети. И грузчики радовались. Может быть, это и есть счастье, жить в городе, где каждый четверг праздник? А мы поехали дальше. На свободу. В пустыню. В буш-кемп. Африка. Звезды. Счастье. Такое январское лето.

В Судане нас перестали обманывать. И прессовать на предоставление услуг. И проверять на дорогах. Мы продвигались параллельно великой африканской реке, поражаясь узким оазисам вдоль неё и безмерностью окружающей плоскости вокруг. В Судане сложно проехать мимо достопримечательностей. Их мало. И глаз привык к плоскости. А тут вдруг пирамиды. Не такие. На суданских пирамидах сторожа не привыкли к арабской наглости белых мистеров, поэтому входные билеты не требуются. Вторая ночёвка среди суданских просторов была ещё более звёздной и романтичной. Мужики разбавляли спирт, а я лежала на коврике, небрежно кинутом на песок, утопая в многоликости созвездий. Но то ли мнительность, то ли интуиция заставила меня оторваться от звёзд, и осветить околотельное пространство. Глаз уловил уверенное движение по песку. «Скорпион"-сказала я, вскочив. «Не …придумывай» — ответили мужики, но рюмочки отставили. Скорпион метнулся от меня к Андреевой палатке. А Игорь уже уютненько разложил спальник поодаль от наших палаток под прикрытием дюнки. «Ну и кто ко мне ещё приползет в палатку, кроме Рябцева?» — спросил Андрей. Надо сказать, что начальника тянуло на зоологию, или зоологию тянуло на него? Сначала безобидные крабики в манграх. Теперь вот скорпион. Потом пошли жуки, тараканы размером с мышь, гигантские кузнечики, гусеницы и неопределяемые нашими познаниями тварьки. Всех их Андрей ловил. И предлагал сфотографировать. Скорпион не стал исключением. Но во время съёмок он трагически погиб. Вот так мы и потеряли запаску. Потому что уже было равновесие вещей в природе и гармония в экспедиции. А то, что мы ездим без запаски, мы обнаружили только в Эфиопии через несколько дней. Пирамиды сменялись пирамидами, оазисы пустыней. Но Хартум неотвратим, особенно для Игоря. Как всегда, столица — это столица, и больше ничего. Даже Эфиопской визы для Игоря. Покупаем билет в Каир. Игорь единственный, кто нашёл общий язык с египтянами, не ограничиваясь словом «бакшиш». И мы за него относительно спокойны. А сами мчим из Хартума, понимая, что у нас с Владом эфиопская виза есть благодаря случайно оброненной Андреем фразе, что раз мы за 2 дня готовы собраться в Африку, может нам и в Москву за визой не в лом заскочить. Вот так спонтанно-случайно доукомплектовывался и разукомплектовывался наш экипаж уже на африканском континенте. После Хартума пустыня сменилась полями со стерней, солнце, как всегда, когда есть силы и вдохновение, неотвратимо падало за горизонт. Стемнело. «Дорога не мудрёная, поедем» — сказал Андрей. Через полчаса темнота стала кромешной. Ещё час мы неслись по темноте, гордясь, сколько неинтересного полевого пространства мы выиграли для завтрашнего дня. Ещё через полчаса стало понятно, что мы эээ… в не совсем понятном положении. Куда съезжать с дороги, абсолютно непонятно, окрест виднеются огоньки плотнорасположенных деревушек. Съезды ограничены канавами и кустами. Трафик почему-то вырос. Отелей на ближайшие километров 500 не намечалось. Мчащиеся навстречу фуры тоже удивлялись нашему присутствию и нехотя теснились на свою полосу. GPS считал, что наш маршрут пересечет горы. Доехали. Не то, чтобы увидели, но по приборам мы в горах. Нашли отворот. Съехали. Отворот привел в системно вставленные в землю камни. Мусульманское кладбище. Поехали дальше. Съехали в кусты. Мы с Владом бежали между кустами параллельными курсами, а Андрей светил фарами и ехал за тем, кто меньше спотыкался об камни и канавы. Гордые, что нашли уединение, мы поужинали и легли спать. С утра оказалось, что гордиться особо нечем. Просто в расположенной в 500 метрах от нас деревушке к моменту нашего вчерашнего прибытия уже выключили электричество. И мы прониклись уважением к суданцам очередной раз. Нам никто не докучал. Все ближе к границе, споры с GPS ехать по той дороге, которую он указывает, как единственную, или по той, которая реально существует.

Граница. Всё теплее за бортом. Суданцы отпускают. Томно, нехотя, никуда не спеша. Эфиопскую же легитимность приходится поискать. Не зашли бы в курятник мимо кучи мусора, так и въехали бы в страну непроверенными и подозрительными. Зато эфиопы сразу приучают к своим правилам. Человек — не человек, если у него в руках ничего нет. Зонтик, трость, палка или автомат. Иначе нельзя. А если человек маленький, и по возрасту важный аксессуар не заслужил, он использует природные украшения. Глупые люди лечат насморк и вытирают нос, считая себя цивилизованными. А в Эфиопии не сопливых детей встретить не удалось ни разу. И вот если у эфиопа руки заняты, он может смело заниматься делом своей жизни. Идти по дороге. На третий день эфиопского эдвенчера судьба дала нам шанс узнать, что с наступлением темноты эфиопы исчезают. Даже дети. Днем они есть везде. Высоко в горах, на ветру и на солнцепёке. Но они улыбаются сквозь пыль и кричат ЮЮЮ. Может быть, это мы уже не верим, что прилетит вдруг волшебник в голубом вертолёте и бесплатно покажет кино? А эфиопы остались детьми, они несутся к пылящей машине и кричат: «Гив ми мани!» Правда, нас смущали их животноводческие инстинкты кидать вслед машине камни. Но всё обошлось. Мы сделали крюк и заехали на чудное африканское озеро Тана, дающее жизнь Голубому Нилу. Мы поехали в Сименские горы, даже взяв по обязательному условию местного парка мальчика с автоматом. Мальчик знал три слова — Гуд, и Гуд гайд. И умел мычать. Мужики слишком перегружены интеллектом, чтоб понимать, о чем он мычит, поэтому зачастую я переводила. На следующем повороте надо остановиться, там отличный вид. На соседнем мысике пасутся обезьяны, но надо подходить осторожно. В горах оказалось высоко и красиво. И ночью 1 градус Цельсия жары. Машинка уже с натугой заехала на 4299 метров. Горные эфиопские обезьяны называются Гелада и являются эндемиками. Они были потешны и уходить из их стаи не хотелось. Но ещё в Сименских горах водится олень с мордочкой кошки, при виде которого гиды начинали влюблённо причитать «ченек, ченек», хватать меня за руку, и направлять мой фотоаппарат в сторону этих непонятных копытных. А потом влюблённо пялиться в жидкокристаллический экранчик камеры, мыча, чтоб я показала ченека покрупнее. Итак, обезьяны, олени, мальчик с автоматом. Но как сблизиться с настоящей эфиопской жизнью? А запросто. У нас же нет запаски. Мы это как раз в горах и обнаружили. Первое колесо спустило вроде бы случайно, ещё почти на асфальте, и Андрей его так ловко и быстро заделал самостоятельно шнуром, что и мы и собравшиеся эфиопы только рты пораскрывали. Второе колесо спустило в горах и это уже было представление. Колесо легко не чинилось и десяток эфиопских детей были осчастливлены долгим и пристальным рассматриванием ползающего под машиной Андрея, ну, а мне выпал случай поснимать зрителей, как душа желала. Андрей остался не доволен своим ремонтом и было решено заезжать в местный шиномонтаж. Ну собственно, я там тоже оторвалась, а вот мужики погрустнели. Почему-то им казалось, что мастера шиномонтажа должны иметь свою монтировку и домкрат и знать, как забортировать колесо назад. Решили следить за колесами на ходу. И не зря. Только залатанное колесо спустило километров через 30. Ввиду наступающей темноты и возникших из воздуха уже алчных детей очередной ремонт воспринялся как экшн. Дыра была свежей. Сноровка в пользовании шнурками возростала. Мы поняли, что нам надо в Аддис-Абебу. Искать запаску. Хотя оставить в стороне Лаллибелу с её необъяснимыми церквями наоборот мы не смогли, и ринулись туда. Лаллибела понравилась всем. Мужикам из-за возможности почувствовать себя умными и исторически подкованными, а мне потому что у меня суперширокоугольный светосильный объектив. Когда выезжали из Лалибеллы, нам приветливо махнул солидный служитель религиозного культа, мол, паркуйтесь, благословлю. Я предложила благословить шины, но Андрей оскорблённо отказался. А может, и зря. Наши разговоры в машине велись теперь исключительно в 17ти дюймовых измерениях дисков и пересчётах приемлимых шин. Итак, пользуя шиномонтажи в каждом более-менее солидном городе, мы таки достигли столицы. Интернета. И понимания, что завтра воскресенье и будет за счастье найти наш нестандартный диск в понедельник. Диск нашли. А иначе не могло быть. Впереди 500 километров самого разбитого в Африке участка дороги. В Кении. Но мало ли как там в Кении, и мы едем в одно из самых крокодиловых мест в Эфиопии — на озеро Чамо. В качестве неожиданного бонуса толпы пеликанов и марабу. Среди крокодилов, естественно. Последний шиномонтаж в Эфиопии на границе. Солиднейшие офисы у кенийских пограничников. Я даже пытаюсь понять, как бы украсть из-под стола у таможенника небрежно валяющиеся там фанерки, чтоб оперативно подкладывать их под домкрат. Ведь у нас есть запаска. Самую худшую дорогу Африки, которая началась сразу за кенийским шлагбаумом, наши шины выдержали почти достойно. Спустило только одно колесо. Так ведь и запаска у нас одна. Поставили мы её в бескрайних каменистых просторах взамен спустившей шины и стали думать, что у нас есть шанс узнать, что приключение — это хорошо закончившиеся неприятности. Но доехали. Зашиномонтажились. В Кении шиномонтаж такой же, как в Эфиопии, только в несколько раз дороже. Не сразу. А в момент окончания работы. И вот. …

Поймал мужик золотую рыбку и сказал :

-Хочу, чтобы у меня всё было.

-У тебя всё было, мужик. — ответила ему рыбка.

Такое у нас было чувство, когда мы въезжали в Найроби. У нас все было. Завтра нам надо отдавать Андрея в руки его друзей. Но чувства финиша не было.